14 апреля 2014 - 0 Comments - Тексты -

ОТКРЫТИЕ — ЭТО ВОЗМОЖНОСТЬ ПОМЕСТИТЬ СВОЕ ВНИМАНИЕ В ТОЧКУ, ГДЕ ТЕБЯ ЕЩЕ НЕ БЫЛО.

Мы поговорили о телесной практике гага c преподавательницей регулярных московских классов Томой Нуэво, и хореографом, преподавателем, в прошлом танцовщицей Batsheva Dance Company, Ноа Зук.

Импровизационная техника гага была создана Охадом Нахарином, хореографом и художественным руководителем израильской компании Batsheva Dance Company. Занятия гагой проходят без зеркал, и за ними запрещено наблюдать со стороны. В течение класса, преподаватель (который принимает участие в занятии наравне со всеми) озвучивает определенные пути инициации и / или пропускания движения через тело или его отдельные части, которые все присутствующие пробуют выполнить, отслеживая связанные с этим ощущения в своем теле. Отличительной особенностью класса является то, что участники находятся в непрерывном движении.

Тома

Катя Ганюшина: Тома, давай начнем с того, что такое гага? это техника или стиль?

Тома Нуэво: Охад Нахарин все-таки утверждает, что это не техника, не стиль, это язык, язык телодвижения. И от себя я еще добавлю, что когда ты берешь этот язык, приносишь его в любой стиль танца, в любых телодвижениях тело просто обогащается.

КГ: За счет чего это происходит?

ТН: В первую очередь, гага развивает способность человека ощущать себя не на уровне сочленений, а на уровне клеток кожи. Когда чувствительность проявляется не в частях тела, а на молекулярном уровне. Это такое внутренне ощущение, что ты одновременно внутри себя, и одновременно ты снаружи. И именно это является источником твоей внутренней силы. Еще очень важное понятие в гаге — это достаточность времени, ты ощущаешь достаточно времени в том, что ты делаешь. У тебя есть время войти в процесс, и есть время выйти из него, с самого начала до самого-самого конца. И, конечно, повышение чувствительности. Когда ты чувствуешь не только идею, но ты чувствуешь свое тело, ты чувствуешь одежду на своем теле, ты чувствуешь пространство, в котором находишься, и все это происходит одновременно.

КГ: А как это пространство формируется и как это отражается на структуре урока?

ТН: Когда мы учились на преподавательском курсе в Batsheva, нам никогда не давали последовательности, что за чем идет на уроке. Есть способность чувствовать процесс, чувствовать нужды тела. Поначалу я пыталась планировать урок, но это не работает. Потому что ты же никогда не знаешь, кто придет, а тебе как преподавателю, как ведущему, я бы сказала, нужно быть с каждым. И если ты кого-то в пространстве не видишь, то ты плохой ведущий. И опять же, если у меня есть какой-то план сделать пункт а, б, в, и если я придерживаюсь этих пунктов, я становлюсь слепой к процессу. А ведь тут же живые люди, и они пришли, и каждый из них родился, чтобы быть счастливым. Это вот мое такое жизненное кредо. Когда человек начинает танцевать, он чувствует, что он начинает оживать в этом процессе, он делает для себя какое-то открытие. Ведь открытие — это возможность поместить свое внимание в точку, где тебя еще не было.

Тома 4 КГ: С этой точки зрения, можно сказать, что гага — это, в первую очередь, работа с вниманием и осознанностью в теле? Потому что, на самом деле, не так легко представить, как выталкиваются кости за пределы твоего тела. Это требует серьезного внимания.

ТН: С одной стороны, да, с другой стороны, нет. Потому что, если относиться к этому серьезно, то уходит удовольствие. А в гаге важно делать усилие с удовольствием. То есть, в этом смысле гага- это сочетание такого тонкого, очень бережного внимания к процессу и вместе с тем некоторой игры, и при этом тотальности пребывания в процессе.

КГ: А что касается лечебного эффекта гаги, расскажи, как это работает?

ТН: Когда я пришла в гагу, у меня были две травмы. У меня была травма позвоночника и разрыв связок, собственно говоря, для танцора это окончание карьеры. Но, придя в гагу, я была поражена, насколько я ошибалась, думая, что это конец, это мой предел. Тело и разум человека это ведь единое целое. Мы оберегаем и блокируем, и оберегаем из-за травм больше, чем необходимо. И когда ты отвыкаешь и отвыкаешь от этого оберегания, то в какой-то момент ты обнаруживаешь, что травма прошла. Прошла, потому что ты позволил движению проникнуть и обогатить травмированное место воздухом, энергией, движением, чем угодно.

КГ: Если дать себе возможность, организм сам себе регенерирует?

ТН: Вот в это я свято верю! И не только благодаря гаге, но и благодаря Илану Лев, с которым я работала, и у которого я училась. Илан был лечащим врачом Охада, когда Охад получил свои травмы, как любой танцор их получает. Когда я начала практиковать гагу, я могла для себя обнаружить, ага, вот это одна техника внутри гаги, вот это другая техника, вот это Марта Грэхем, вот это Хосе Лимон, вот это Форсайт. Но при этом я чувствовала, что есть что-то еще. В какой-то момент я подумала, что это менталитет человека, который вырос в стране, находящейся на военном положении, где нужно все время быть готовым к атаке, и вместе с тем очень хочется жить с удовольствием. И вот эти несовместимые вещи совмещаются в менталитете человека. Но вместе с тем, было еще что-то. Потом я попала к Илану на сессию, и я поняла, что вот это как раз то, чего мне не хватало, чтобы достроить пазл гаги. Эта медицинская практика выросла на базе метода Фельденкрайца. Илан был непосредственным учеником и со-терапевтом Фельденкрайца, и когда тот ушел из жизни, Илан продолжил его дело. Он выстроил 4 модуля работы с телом. И танцоры Batsheva регулярно получают Илан Лев сессии. И даже была такая практика, когда танцоры Batsheva собирались на short treatment, это 15-20 минут, когда в твое тело запускается движение во все возможный точки, и потом ты выходишь на сцену, и ты птица.

Тома 3 КГ: А почему ты вначале класса каждому первый раз пришедшему говоришь, за мной можно повторять, а можно не повторять?

ТН: Потому что есть речевая рекомендация, а есть мое тело. И я стараюсь быть в едином потоке со своим телом и с тем, что я говорю, но каждый человек имеет свой путь размышления, осознанности своего тела. Возможно, выполняя ту или иную рекомендацию, его тело среагирует чуть иначе, чем мое, и поэтому ему можно не повторять. Ему можно просто слушать и делать. Иногда рекомендация может быть непонятной. Как это толкать кости из своего тела? Ты ни разу этого не делал, как это вообще можно представить? И для такого момента есть ведущий, который это делал, и у него уже есть опыт прохождения этого процесса, и тогда ты можешь скопировать, взять какое-то ощущение. Не обязательно даже копировать движение, ты можешь копировать ощущение, потому что часто мы копируем именно ощущение, а не движение человека.

КГ: А есть какая-то разница преподавания в России или за ее пределами?

ТН: Мало того, что отличается не только Россия от Европы или от Израиля. Российские города отличаются по степени восприятия. Для меня это все показатели менталитета. Я сама родом из Новосибирска, и я преподавала там. Там люди, которые говорят очень спокойно, они никуда не спешат, у них есть амбиции, но эти амбиции похожи на квадрат, а не на стрелу, как в Москве. То есть они очень такие стабильные люди. Что касается преподавания в Москве, лично для меня это ощущается как амбиция быть успешным, быть впереди всех. Такая мотивация на победу, на победу над собой, на победу над всем, что внутри человека есть. Это какая-то постоянная внутренняя борьба.

КГ: То есть полная противоположность философии гаги?

ТН: Да, да, и поэтому очень часто приходится говорить: «Ребята, получайте удовольствие!» Прямо приходится перестраивать людей. Вот ведешь урок, и видишь, человек вроде выполняет рекомендации, но смотришь на его лицо, и лицо такое сосредоточенное, то есть он находится в голове. А если он находится в голове, он не идет за своим телом, он не идет за своей чувствительностью. А именно ощущение обогащает. И поэтому часто приходится говорить, получайте удовольствие. Ну, вот, может это лирическое отступление, это как в личных отношениях. Встречаешься ты с парнем первый раз, и первый раз вы целуетесь. И ты же всегда чувствуешь, как это приближается, и как это наступает, и что происходит дальше. И ты же к этому стремишься и одновременно это ощущаешь. А, допустим, поцелуй через два месяца, он уже другой, он шлеп такой. И ты не понимаешь, почему это так, что поменялось? И почему однажды пройдя этот путь мы позволяем себе этот шлепок? Понятно, что общество торопится, и нужно спешить жить, но от того, что торопишься, жизнь быстрее не начинается. И для меня вот с этим важно работать. Очень важно!

Ноа Зук приехала в Россию, чтобы принять участие в фестивале Just Fresh Art (Санкт-Петербург) и провести мастер-классы по гаге в Москве и Санкт-Петербурге. Мы посетили мастер-класс Ноа в Санкт-Петербурге (Bye Bye Ballet) и поговорили с ней после мастер-класса в Москве. Небольшой отрывок из этого интервью мы публикуем ниже.

Ноа Зук

Ноа Зук: Жизнь в танце — это тяжелая жизнь. Только люди, которые по-настоящему этому преданы, могут остаться в танце. Денег это не приносит, может быть болезненным, при этом ты на виду, и ты очень много должен отдавать. Это тяжело, и это дело, которым невозможно заниматься в пол ноги, оно требует полной твоей вовлеченности. Только тот, кто жить без этого не может, занимается танцем. Но это, конечно, и большое счастье, хоть это и тяжелая жизнь. И это, в свою очередь, дает мне ощущение счастья, ощущение наполненности, ощущение баланса. У нас в гаге всегда присутствует связь усилия и удовольствия. Бывают моменты, когда тебе больно, если ты опираешься на руку или сгибаешь колено, но ты получаешь удовольствие от движения и много других ощущений, и боль, которую ты ощущал, расходится. Это как в жизни: жизнь — тяжелая штука, и в ней есть место боли, но также в ней есть место и другим вещам и ощущениям, и если ты чувствуешь это, это сильно облегчает и обогащает твою жизнь.

Катя Ганюшина: Ты преподаешь в разных странах, есть что-то, что отличает Россию в этом плане?

НЗ: Русские люди — трудоголики, они жаждут научиться. Но при этом я чувствую очень много амбиций, люди здесь — просто жертвы своих амбиций. Амбиции — это хороший источник энергии, эту энергию нужно брать из амбиций и использовать себе во благо. Будь амбициозным, но позволяй себе быть и слабым, быть здесь и сейчас, это совсем не о том, чтобы пытаться быть кем-то другим. Это о том, чтобы быть собой. Люди прячутся за структурами и амбициями. А танец, он как раз о том, чтобы вскрыть это, и о том, чтобы чувствовать себя и других людей. Вот, если посмотреть на мою хореографию, она ведь скучная. А то, что действительно интересно, это то, как исполняют ее другие. Вот, что действительно, увлекательно.

КГ: Ну, для людей в России некоторые вещи могут показаться необычными в отношении гаги, например, отсутствие зеркал на занятии.

НЗ: В Израиле то же самое. Вся ведь танцевальная культура построена на работе с зеркалом. А Охад Нахарин говорит, и я с ним абсолютно согласна, гага про то, чтобы ощущать, наблюдать свои внутренние ощущения, свои ощущения от танца, как изменение движения влияет на изменение твоих ощущений. А в зеркале ты всегда выглядишь, как ты выглядишь. И ты не можешь это игнорировать. Ты просто не можешь контролировать эти мысли. Когда же ты занимаешься без зеркал, ты в гораздо большей степени доверяешь своей интуиции, своему внутреннему ощущению. И мне кажется, это позволяет тебе двигаться мудро, без излишеств, без наносного. Ты кладешь свои руки сюда, и ты отслеживаешь свои ощущения от этого, а не то, как это выглядит со стороны. Это совсем другой подход, но он гораздо более умный. И именно поэтому за занятиями гагой запрещено наблюдать со стороны. Если за тобой кто-то наблюдает, ты двигаешься совершенно по-другому, и потому Охад закрыл дверь в класс, чтобы в этот момент людей никто не беспокоил.

КГ: Но ведь если ты работаешь без зеркал, твои движения могут быть неловкими, и даже, наверное, безобразными?

НЗ: Да, и это важно позволять себе выглядеть безобразно, позволять себе быть слабым, быть дурашливым, быть застенчивым. Важно испытывать неловкость, принимать ее и работать с ней. Все, что рождает человек, все позволительно, и мы просто берем и работаем с этим. Мы не ограничиваем человека в том, чтобы быть человеком. Наоборот, мы позволяем все, и мы работаем со всем этим.

КГ: Что бы ты сказала не танцорам, которые никогда не были на занятиях гагой?

НЗ: Просто приходите и попробуйте, если это вас захватит, это вас захватит. Иногда с не танцорами даже интереснее работать, потому что у них нет танцевальных амбиций и они просто хотят танцевать. Они получают удовольствие, это придает их телу динамику, да что в этом может быть плохого?

КГ: Значит, приходите и получите удовольствие!

НЗ: Точно.

Информацию о регулярных московских классах гаги Томы Нуэво, вы можете найти в группе Гага в Москве (или узнать по тел. +7 965 190 6169). Информацию о классах гаги в других точках мира — здесь.
 

Раз уж вы здесь…

… у меня есть небольшая просьба. ROOM FOR существует уже пятый год и во многом только потому что я (Катя Ганюшина) просто делаю то, во что верю. Но иногда очень хочется знать, что это важно еще кому-то. Чтобы выразить эту важность, не всегда есть время и нужные слова, поэтому просто поддержите ROOM FOR. Даже 100 рублей, переведенные в поддержку проекта, будут для меня сигналом, что есть еще кто-то, для кого существует ROOM FOR. Спасибо!

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Яндекс.Метрика