Российский хореограф Марина Орлова в этом году поступила на 4-летнюю программу обучения в одну из самых известных школ современного танца – голландскую SNDO. Каждую неделю специально для ROOM FOR Марина пишет о своем новом опыте – учебе и жизни в Амстердаме. Первый пост вышел неделю назад, а сейчас – продолжение.
История школы.
SNDO (Школа развития нового танца) примерно 40 лет. Это значит, что чуть более 40 лет назад трое голландских хореографов (среди них Pauline de Groot), поучившись и поработав в Америке (середина 70х, Judson Church, минималисты, полный рост хореографического авангарда в Нью-Йорке), возвращаются в Амстердам и сталкиваются с тем, что им не с кем работать. Естественно, они решают основать школу. Тогда она называлась иначе, располагалась в нескольких студиях, разбросанных по всему городу, но уже тогда основная миссия, сохраняемая до сих пор, была заложена – формировать прогрессивное мышление среди тех, кто занимается танцем. Например, в ней впервые в Голландии преподавали технику релиза и вообще идею того, что проприоцептивные ощущения не менее важны, чем внешняя эстетика движения. Поначалу не было разделения на танцовщиков и хореографов, но уже спустя несколько лет стало понятно, что это школа именно для dance makers – и группа была уменьшена до 10 человек (до того было 20). К середине 80х школа вошла в состав Академии театра и танца, где параллельно был организован факультет для танцовщиков (сейчас – modern theatre dance), и переехала в нынешнее здание, тем не менее, оставаясь крайне независимой в том, что касается идеологии и образовательной программы. С тех пор сменилось несколько худруков (а с ними каждый раз меняется атмосфера и приоритеты), предпоследний, говорят, поддерживал дисциплину и конкуренцию, нынешняя artistic director – Bojana Mladenovic, крайне демократична и открыта и, в целом, гораздо мягче (чего, однако, я бы никогда не сказала о ней после трёх аудишнов). Она ничего не преподает, но по сути управляет всеми процессами школы.
Ментор.
У каждого курса есть свой ментор, то есть, человек курирующий студентов. Причем к кураторству здесь относятся холистически – с ментором ты можешь обсудить и быт, и эмоциональные трудности, и художественную практику, это что-то среднее между вожатым, психотерапевтом и научным руководителем. Раз в неделю у нас есть mentor hour – 1,5 часа, в которые мы можем всей группой, вместе с ментором, обсуждать любые интересующие нас вопросы, все, что кажется важным. Раз в две-три недели ментор проводит с каждым индивидуальные встречи, чтобы отслеживать все процессы, касающиеся студента, подсказывать, советовать, поддерживать.
Нам невероятно повезло, нам досталась Ria Higler, которая давно курирует именно первые курсы, но уже несколько лет грозится перестать. Я до сих пор не могу вычислить ее возраст – она была среди самых первых студентов SNDO, училась напрямую у тех самых голландско-американских новаторов. Ездила в Нью-Йорк, работала с Тришей Браун (и с кем только не), выпускала свои работы (и, говорят, очень радикальные и политизированные), преподавала, путешествовала по миру (большое влияние на нее оказало обучение в Индонезии), с 89го занимала должность одного из двух художественных руководителей школы на протяжении девяти лет. Затем вернулась обратно к преподаванию, и ее основным интересом стал movement research на основе соматической работы с телом. И у меня до сих пор взрывается мозг, когда такого уровня преподавательница, 60ти с лишним лет, первым делом дает нам свой номер мобильного со словами – звоните по любому поводу, кувыркается по полу с кем-то из студентов, рыча и фыркая, или после занятия внезапно подходит и молча крепко обнимает меня. Это та горизонталь, которая мне в мега-иерархичном мире искусства Москвы и не снилась.
Основы композиции.
После обеда в расписании всегда стоят воркшопы, продолжительностью в 2-3 недели, темы которых так или иначе затрагивают различные аспекты dance-making (композиция, концепция, перформативность, присутствие и т.п.). При этом они предельно разнообразны, и один может казаться полной противоположностью другого. Цель такого подхода – вдохновить нас на создание собственных работ, дать нам инструменты, причем так, чтобы каждый обязательно нашел метод для себя.
Первым был воркшоп по основам композиции, который вела Ria. Так как это был вообще первый воркшоп для нас, то большое внимание в нем мы уделили тому, чтобы познакомиться. Начиналось каждое трехчасовое занятие как правило с того, что мы расставляли столы и стулья, и разговаривали, а после переходили к физической практике – работе с голосом или внутренними органами. В какой-то из дней мы даже рисовали несколько изображений своего тела изнутри после физической практики.
Что касается собственно композиции, то в первый же день мы получили задание записать 50 пунктов о себе – свою идентичность, убеждения, характеристики. Затем мы выслушали списки друг друга, и это было очень увлекательно – не только то, что люди писали, но и как, с каким отношением, и как произносили, уже давало очень много информации о каждом. Затем мы выбрали себе партнера, который должен был выбрать из нашего списка два наиболее интригующих и бросающих вызов (никак не могу найти верный перевод слову challenging, а здесь оно одно из основных), после чего начинали работать над коротким (2-5 мин) соло на материале этих двух пунктов.
В следующие пару дней мы показывали соло и давали друг другу фидбек (все, по кругу). Фидбек, и это важно, заключался в том, чтобы ответить на вопрос «что вызывает во мне это соло, что я вижу, как я реагирую?» Важно потому, что мы начали учиться не навязывать друг другу свои представления о том, как нужно было схореографировать работу – и это не так-то просто, всегда очень хочется дать совет. Затем у нас было еще одно занятие без Рии, за которое мы имели возможность переработать свое соло на основе услышанного фидбека. Даже не так, в точности задание звучало «ваше соло и фидбек, который вы получили – материал для того, чтобы сделать новую работу». Можно было исправить что-то, можно было попробовать что-то совершенно новое, можно было использовать других людей, можно было скрестить 2 работы и сделать из них одну. Этот второй шаг был для меня очень продуктивной практикой – с одной стороны, как возможность уточнить свой интерес и использовать «второй шанс», с другой стороны, как возможность дистанцироваться от фидбека и использовать его по своему усмотрению, а не пытаясь напрямую «исправлять ошибки», увиденные другими. На второй раунд коллективного фидбека времени не хватило, но мы получили довольно подробный разбор от Рии, с обобщениями на тему работы с предметами, использования музыки и взаимодействия со зрителями.
Самое большое достижение этого воркшопа для меня заключалось в том, что лед был сломан – уровень напряжения перед первым показом своих соло был невероятный, ведь это была первая возможность проявить себя, доказать, что тебя не зря выбрали из нескольких сотен и ты попал в эту школу (так сильно во время показа меня не трясло даже на аудишне). Но в итоге мы все же смогли совершить ошибки на глазах друг у друга и обсудить это после, пусть и с некоторой долей утрированной корректности. Следующим шагом будет показать что-то в присутствии старшекурсников. Но это еще не скоро.
Продолжение следует…
Раз уж вы здесь…
… у меня есть небольшая просьба. ROOM FOR существует уже пятый год и во многом только потому что я (Катя Ганюшина) просто делаю то, во что верю. Но иногда очень хочется знать, что это важно еще кому-то. Чтобы выразить эту важность, не всегда есть время и нужные слова, поэтому просто поддержите ROOM FOR. Даже 100 рублей, переведенные в поддержку проекта, будут для меня сигналом, что есть еще кто-то, для кого существует ROOM FOR. Спасибо!