19 марта 2014 - 1 Comments - Тексты -

ГРАНИЦЫ ПРАКТИКИ

Screen-Shot-2013-09-16-at-6.46.44-AM

Когда о каких-то вопросах говорят критики, это обычно похоже на обзор или анализ. Когда те же вопросы обсуждают хореографы, это зачастую выглядит как размышление или ощущение, приводящее к созданию новой работы. Такая форма может показаться неоднозначной и спорной, но ценна тем, что рождает новые перспективы и смыслы, индивидуальные для каждого человека, с ней соприкасающегося. Именно поэтому мы начинаем публикацию перевода разговора с хореографами Сюзан Рисорст и Билл Т. Джонс. Разговор был проведен по инициативе Movement Research (Нью-Йорк, США) в 2013 году и состоит из 5 частей. Темой первой части разговора стали границы практики.

Билл Т. Джонс — танцор, хореограф, основатель и художественный руководитель Bill T. Jones/Arnie Zane Dance Company. Создал более 140 работ для своей компании, а также ставил работы для Alvin Ailey American Dance Theater, AXIS Dance Company, Boston Ballet, Lyon Opera Ballet, Berlin Opera Ballet и многих других. Награжден Jacob’s Pillow Dance Award (2010), Wexner Prize (2005), Samuel H. Scripps American Dance Festival Award (2005), Dorothy and Lillian Gish Prize (2003), Dance Magazine Award (1993). За вклад в развитие искусства получил докторскую степень Yale University, Art Institute of Chicago, Bard College, Columbia College, Skidmore College, Juilliard School, Swarthmore College.

Сюзан Ресорст — преподаватель и хореограф. Дважды номинант New York Dance and Performance Award (‘Bessie’) в 1985 и 2008. Ее работы были представлены в Museum of Modern Art, Kitchen Center, Dance Theater Workshop, Danspace Project (St. Marks), Holland Festival, Spazio Zero Rome, Kunsthalle Basel, Aix-en-Provence Festival, Jerusalem Room Festival и других. Со-основатель программы «Хореография / Новые медиа» в Amsterdam School for the Arts

Лоуэс Вэлк — хореограф, преподаватель, руководитель Dance/USA Philadelphia, участвует в советах директоров различных культурных организаций.

Лоуэс Вэлк: Итак, я бы хотела обсудить такое слово как практика (practice), художественная практика (artistic practice). Как вы ее для себя определяете? Как вы дифференцируете художественной практику и ту ежедневную деятельность, которую вы художественной практикой не назвали бы? Есть ли границы между вашей обыденной жизнью и жизнью артистической?

Сюзан Рисорст: И да, и нет. Конечно же, существуют вполне конкретные границы. Иногда я работаю, а иногда я готовлю. Иногда я работаю, а иногда общаюсь с друзьями. Но, когда я нахожусь в студии, я все-таки стараюсь не ощущать это как «вот сейчас я в студии» со всеми вытекающими отсюда границами этого определения. Я очень осознанно отношусь к возможности привнести в свою деятельность в студии какие-то обыденные вещи, я имею в виду вещи, которые не позволительны в студии, вещи, которые не из этого пространства и среды. Я всегда стараюсь держать эти рамки как можно шире, а не просто закрывать за собой дверь. Конечно, я должна быть полностью подготовлена, разогрета, вдохновлена для работы. Да, есть для меня что-то в этом ощущение, это должен быть танец. Но я все-таки стараюсь расширить определение этого. Поэтому и да, и нет.

Билл Т. Джоунс: Да, по поводу заданного вопроса. Мне в голову сразу пришли духовные практики. Я помню, когда мне было 18 и я практиковал айенгара-йогу, я стремился к тому, чтобы в совершенстве выполнять все 600 или около того поз. Вот это была практика. И потом там была практика медитации и осознанности. А потом появилась такая вещь, как создание танцев, это было время когда вся жизнь была и стилем, и упражнением. В то время это было для нас с Арни способом понять, кто мы есть, как отдельные личности и как пара. А потом я занимался созданием компании. И вот создание компании (вот к этому как раз имеет отношение слово практика, как мне кажется) стало для меня ежедневной работой, и до сих пор является, помимо другой постоянной работы, в которую мы также вовлечены. И возвращаясь к вопросу, теперь для меня это не особо обогащающий опыт и даже иногда неприятный. И я все время нахожу себя с этим ощущением и вопросом, а как же моя жизнь как художника? Как мне продолжать свою артистическую жизнь, когда я должен заниматься поиском финансирования, постоянно изучать и искать возможности что-то сделать не только для моей компании, но и для людей, которые мне дороги. А теперь к этому добавьте понятие искусство, ведь моя компания — это культурная институция, у меня есть миссия, сформулированная на языке, который казался мне когда-то языком совершенно противоположной культуры. А теперь эта культура для меня вовсе не противоположность, я уже, очевидно, где-то посередине. И как часто я попадаю в студию, просто чтобы поработать над фразой? Не очень часто.

СР: Ну, да, ты управляешь своим бизнесом, и добился в этом гораздо большего, чем я. Я, конечно, эти вопросы не в такой степени контролирую. Но относительно понятия практики меня интересует вопрос: а когда то, что ты делаешь становится для тебя практикой? Я вот, например, пару лет назад начала снимать видео из своего окна, просто наблюдаю за тем, за этим, ну, вот, просто делаю и делаю это.

БТД: А это вылилось в итоге в какую-то работу?

СР: Да, это в итоге стало частью моей работы. Но я никогда не думала, что вот теперь я буду заниматься этой практикой. Мне все-таки кажется, что понятие практики как-то связано с осознанностью, с принятием решения о том, чтобы заниматься этим каждый день. А не то, чтобы я вдруг обнаружил, что я занимаюсь этим, а потом обнаружил себя, занимающимся чем-то другим. И мне интересно, что с этим происходит потом, чтобы я ни делала, я не знаю почему, по каким причинам это попадет в мою работу или нет. Но это очень интересно.

БТД: Это очень сложный и очень показательный вопрос. Потому как мое видение самой сути, того чтобы быть художником, изменилось под влиянием того, к чему я стремился, чего хотел, я думаю. И вот я думаю, я вышел на пенсию. Последнее мое выступление было соло в Лувре, куда я был приглашен Ансельмом Кифером. С одной стороны были скульптуры Микеланджело, с другой — Королева Виктория. Это был совершенно амбициозный проект и это было построено как танец. И вот после этого я задумался, а как это вообще происходит, как я работаю … и я остановился. И в чем же эта любовь к танцу как форме? Она все еще присутствует, и я размышляю о том, чтобы вернуться на сцену, и много времени трачу фантазирую о музыке, размышляя о моих папе и маме, и обо всем, с чем эти размышления связаны. Но разве я сажусь каждый день и работаю над этим? Но наступит время, когда будут деньги, когда будет бренд, который будет говорить, что Билл может работать, и тогда я смогу пойти и сделать эту работу. И для этого я и сделал компанию. Но я все время занят, и занят я также как и 30 лет назад. Каждый день в студии Билл работает над следующим сезоном. Всегда есть работа. У нас 4 шоу, которые мы можем сделать прямо сейчас. Почему? Потому, что есть компания. И моя работа, моя работа прямо сейчас — это открытый разговор с вами. И это тоже работа, потому что я что-то от этого приобретаю, но это и часть этого поля, речь о котором мы с вами ведем.

Вы знаете, я всегда считал, что я готов к смерти. И это все упрощает. Вот моя работа.

СР: Да, в этом что-то есть, как мне кажется. Я вернусь к началу твоего ответа, к тому, что ты думаешь над чем-то, но по сути ты над этим не работаешь. Мне кажется, это прямо вот то, что мы на самом деле делаем. Это все время какое-то вращение, ты никогда не можешь сказать, эту работу я начну с этого, потому что ты все время что-то вращаешь, обдумываешь. И ты не планируешь, и тебе не обязательно иметь план для этого, но работа идет, и даже если ты занимаешься административными вещами, ты продолжаешь обдумывать, перебирать и размышлять.

БТД: Но я бы не называл это административными вещами, это то, собственно, как ты живешь в этом мире. Я убежден, что миру не нужен еще один художник. Нам дают это понять каждый день. То есть это администрирование, но это и стратегия, стратегия того, как жить. Я же вас спросил (обращается к Лоуэс Вэлк), вы еще что-то создаете? И что вы мне ответили?

ЛВ: Я сказала, что этому миру не нужен еще один мой танец.

БТД: А я убежден, что миру нужен еще один танец, и в этом и есть практика.

2я часть разговора
 

Раз уж вы здесь…

… у меня есть небольшая просьба. ROOM FOR существует уже пятый год и во многом только потому что я (Катя Ганюшина) просто делаю то, во что верю. Но иногда очень хочется знать, что это важно еще кому-то. Чтобы выразить эту важность, не всегда есть время и нужные слова, поэтому просто поддержите ROOM FOR. Даже 100 рублей, переведенные в поддержку проекта, будут для меня сигналом, что есть еще кто-то, для кого существует ROOM FOR. Спасибо!

Яндекс.Метрика